В 1952 г. в Йоханнесбурге возникло «Общество русских эмигрантов». «Мы решили, что нам необходим небольшой русский центр, и, особенно, русская церковь», — вспоминал один из основателей Общества В.И. Иванов.

В первый же год своего существования «Общество русских эмигрантов» пригласило в ЮАР протоиерея Симеона Старикова (1891–1974), основателя и попечителя нескольких приходов Русской православной церкви за границей (РПЦЗ) в Восточной и Центральной Африке.

«О. Симеон Стариков принадлежит к тем священникам, которые приняли сан во имя служения христианской идее, – писал журнал “Часовой”. – После более 30 лет деятельности инженером о. Симеон испытал, как и многие, вторую эмиграцию и [в 1945 г.] в Регенсбурге сделался духовным пастырем, не оставляя и большой полезной общественной деятельности, активно участвуя в заботах о переселении за океан своих соотечественников, преподавая в организованной беженской гимназии и непрерывно заботясь о культурных нуждах многочисленных эмигрантских групп, разбросанных по территории Баварии. Затем переезд в Бельгию, откуда он был назначен в африканские страны, – всюду о. Симеон пользовался глубоким уважением и любовью своих прихожан». Стариков также был членом Российского национального объединения и представителем эмигрантского военного журнала «Часовой» в Кении, а затем и в ЮАР.

О. Симеон прилетел в Южную Африку 1 сентября 1952 г. из своей резиденции в Найроби вместе с женой. Здесь он встретил радушный прием членов будущего прихода, проводил богослужения и лекции. Англиканский архиепископ предоставил С. Старикову для богослужения свой лучший храм, церковь св. Франциска. Русский священник пробыл в Йоханнесбурге около месяца, и за это время было созвано организационное собрание, постановившее основать в ЮАС приход РПЦЗ. Вскоре это решение было утверждено руководством Русской зарубежной церкви: в Южной Африке был создан «приход во имя св. равноапостольного великого князя Владимира».

В октябре 1952 г. в Кении началось вооруженное восстание против британского владычества, и было введено чрезвычайное положение. Значительная часть русских, проживавших в этой колонии, эмигрировала. В связи с этим, глава РПЦЗ митрополит Анастасий принял решение о переводе резиденции о. Симеона в Йоханнесбург. 28 марта 1953 г. о. Симеон с женой отбыли в ЮАР.

Благодаря сообщениям Симеона Старикова, регулярно публиковавшимся в «Православной Руси», официальном органе РПЦЗ, можно составить представление о жизни русской общины Южной Африки в 1950-е годы. По свидетельству о. Симеона его йоханнесбургский приход насчитывал около сорока русских и прибалтийских немцев, а также двести сербов, членов общины св. Саввы, у которых не было своего священника. Сербы посещали богослужения вместе с эмигрантами из России и с 1954 г. стали поддерживать русский приход материально.

Число прихожан постепенно росло: например, за 1954 г. прибыло 24 взрослых и 9 детей, что для небольшой русской общины было значительным достижением. У церкви имелись необходимая утварь и иконы. При этом РПЦЗ не выделяла средств на содержание прихода, так что прихожане сами оплачивали содержание священника и его миссионерские поездки, аренду помещения для богослужений, приобретали церковную утварь. Это говорит не только о благополучном финансовом положении сравнительно маленького русского прихода, но и об искреннем интересе и участии его членов. Чтобы активнее вовлечь прихожан в дела общины, о. Симеон старался соблюдать открытость в ведении финансовых дел прихода и регулярно проводил приходские собрания.

Богослужения проводились по воскресеньям и церковным праздникам, чаще всего в здании Шведской церкви. «Ее положение центрально, удобно для всех; плата арендная низкая; пути сообщения удобны, — говорилось в отчете церковного совета за 1954 г. — Но церковь не всегда может быть нам предоставлена, открытый алтарь и прочие неудобства». Богослужения велись и в англиканском Кафедральном соборе Йоханнесбурга. Православное облачение, утварь и иконы хранились на складе храма. Перед каждым богослужением их извлекали оттуда, а после ее окончания — водворяли обратно.

Уже в начале 1950-х русская община Йоханнесбурга начала собирать средства на приобретение здания, где можно было бы устроить часовню, квартиру для священника и помещения для мероприятий Общества русских эмигрантов. В 1953 г. настоятель обращался с просьбой о пожертвованиях и к читателям «Православной Руси», «дабы организовать здесь единственную для Южной, Восточной и Центральной Африки церковь русскую».

Проводились благотворительные вечера, например, День русской культуры: «Устроителями были: Русское Эмигрантское Общество в Южной Африке, возглавляемое инж. пут. сообщ. М.С. Свиридовым, и Дамским Кружком во главе с Ириной Сергеевной Ивановой, супругой художника и карикатуриста В.А. Иванова. Зал был украшен национальным и Андреевским флагами и гербами Российской Империи, большими картинами — Св. Владимира, Кремля и Русской Тройки и цветами. Русские девочки в национальных русских костюмах помогали распорядительнице. После «Коль славен» и краткого обращения председателя Общества г. Свиридова М.С. на английском языке, о. Протоиерей Симеон Стариков сделал краткий, но очень содержательный доклад о русской культуре. После доклада состоялись различные выступления, литературные и музыкальные». Такой способ сбора средств был характерен для русских общин и в других странах Африки.

Из прихожан был составлен хор под руководством регента Евгения Ивановича Можаровского (1891-1977). Георгиевский кавалер, подполковник бронетанковых войск в годы Гражданской войны, Евгений Иванович в эмиграции работал шофером. Перебравшись в начале 1930-х в ЮАС, Можаровский стал единственным русским таксистом в Южной Африке, вероятно, воспользовавшись опытом, приобретенным еще во Франции. Работа обеспечивала лишь скромный достаток, значительная часть которого уходила на лечение. Можаровский окончил Гражданскую войну инвалидом, а много лет спустя, уже в Южной Африке, подвергся нападению и оглох на левое ухо.

«Е.И. Можаровский, больной и плохо материально обеспеченный, все же уделяет много времени спевкам, кропотливой работе по созданию нотной библиотеки, подбору хористов», — писал о. Симеон. Отец Евгения Ивановича был священником, в 20-30-е годы служил настоятелем храма св. Симеона Дивногорца в Дрездене. Поэтому еще с детства Можаровский хорошо знал церковную музыку. Да и сам он несколько лет проучился в духовной семинарии. Вместе со вторым регентом, баронессой Софьей Александровной фон Раден (1906—2000) Евгений Иванонич перевел в нотную запись множество песнопений, которые они оба помнили наизусть. В результате, получился сборник, который с тех пор русский хор использовал во время богослужений. Тексты были записаны как кириллицей, так и латиницей, чтобы даже те дети прихожан, которые не говорили по-русски, могли участвовать в хоре.

Софья Александровна, дочь уездного предводителя дворянства Харьковской губернии, в 1919 г. с матерью и сестрами бежала в Германию, где жила и работала до конца Второй мировой войны60. В своих воспоминаниях Софья Александровна рассказывает о том, как в годы войны она посещала лагеря «остарбайтеров», старалась помочь им морально и даже материально61. В 1945 г. ее семья оказалась в зоне советской оккупации, и С. фон Раден работала переводчиком для офицеров Красной Армии.

Тем не менее, через несколько месяцев она была арестована по обвинению в шпионаже и сотрудничестве с врагом. Как ни странно, ее связи с «остарбайгерами» во время войны вызвали наибольшее подозрение у советских следователей. Оккупационные власти арестовали Софью Александровну, и она провела в германских тюрьмах и лагерях восемь лет. В апреле 1954 года Софье Александровне и ее матери Алисе Юльевне удалось выехать в Западный Берлин, воспользовавшись железнодорожной линией «С-Бан», которая по-прежнему связывала обе части города. По приглашению сестры, Нины Александровны фон Раден, и ее мужа Владимира Александровича Швецова, они летом того же года эмигрировали в Южную Африку. Там Софья Александровна устроилась работать секретарем в представительство германской фирмы, а ее мать давала уроки русского языка.

«Звездой» хора часовни св. Владимира по праву считался один из основателей «Общества русских эмигрантов» Виктор Архипович Иванов (1909-1990), один из лучших южноафриканских карикатуристов».

На протяжении 33 лет карикатуры Иванова ежедневно публиковались во влиятельной африканерской газете «Ди Фадерланд». Близость этого издания к националистическим кругам страны позволила Виктору Архиповичу установить доверительные отношения с лидерами партии апартеида, пришедшей к власти в 1948 году. Иванов был лично знаком с Б.Й. Форстером, который в 1966-1978 гг. занимал должность премьер- министра ЮАР.

«Устроившись на работу в „Ди Фадерланд»,… я получил задание отправиться в Кейптаун и сделать около 50 карикатур в парламенте, — вспоминал он. — Мне тогда очень помог Пит Гроблер, министр по делам туземного населения, который приходился племянником Полю Крюгеру. Он мне сказал: „Садись рядом и говори, кого ты хочешь нарисовать. Я его позову». Депутаты подходили и здоровались: „Добрый день, дядюшка Пит», а он им: „Поди-ка сюда, сынок». А я в это время делал наброски».

В Южную Африку Иванов приехал в 1936 г. в составе Хора донских казаков им. атамана Платова. «Должен сказать, что мы были очень взволнованы [предстоящими гастролями], — рассказывал Виктор Архипович, выступавший с хором в качестве певца и танцора. — В детстве мы читали Луи Буссенара, Майн Рида, книги о бурах, о генерале Де Вете, о Поле Крюгере… И я решил остаться в этой стране». Виктор Архипович не скрывал своих симпатий к африканерам, находя в них много общего с русскими: «Та же любовь к свободе, к необъятным степям, к верховой езде, та же широта натуры, храбрость, то же гостеприимство и… некоторая безалаберность».

Сын генерал-майора Донской Армии, Виктор Архипович окончил Донской императора Александра III кадетский корпус в Югославии. Его первым учителем рисования стал генерал-лейтенант Николай Петрович Карпов. «Израненный, кавалер многих орденов, личный друг П.Н. Краснова. А ко всему этому еще и прекрасный рисовальщик, — вспоминал однокашник Иванова. — Преподавал спокойно, не нажимая, не гоняя, но к тем, кто проявлял интерес, — был требователен. И это подгоняло и давало результаты положительные». «Я ему очень благодарен, — говорил Виктор Архипович об Н.П. Карпове много лет спустя. — Теперь кормлюсь тем, что он вложил в меня».

После генерала Карпова рисование Иванову преподавал портретист Михаил Михайлович Хрисогонов, «настоящий, законченный художник. Работать под его руководством было приятно и интересно». «Михаил Михайлович Хрисогонов горит на его, любимых нами, уроках рисования, — вспоминал Б.Е. Плотников, руководитель объединения Русских кадет Венесуэлы. — Два часа в классе священнодействует муза». Виктор Иванов уже тогда рисовал программки для кадетских балов и спектаклей, причем некоторые из них, по признанию его однокашников, были «настоящими произведениями искусства».

Виктор Архипович активно занялся живописью по приезде в Южную Африку, а после войны ездил учиться к европейским мастерам. В 1950 г. первую выставку картин Иванова открывал министр образования, культуры и науки ЮАС. «Мне нравится писать бегущих коней, — рассказывал Виктор Архипович. — Я ведь донской казак… Когда мне было три года я упал с лошади и заплакал. Отец выглянул в окно и крикнул своему ординарцу: „Выпори его! Казаки не плачут!»». Картины и карикатуры Иванова находятся в собраниях йоханнесбургского музея «Африкана», преторийского Национального историко-культурного музея, Кейптаунского университета, Университета Оранжевого Свободного Государства, городского музея Почефструма.

Даже став известным художником, Виктор Архипович продолжал певческую деятельность и брал в Йоханнесбурге уроки у Ольги Рысс, выпускницы Петербургской консерватории и бывшей солистки Берлинского оперного театра. В 1944-1956 гг. Иванов исполнял партии баритона в Йоханнесбургском городском оперном театре. Вместе с основателем южноафриканской Национальной оперной ассоциации Алессандро Рота он с успехом гастролировал по стране и записал пластинку цыганских, казацких и русских народных песен «От донского казака с любовью». А по воскресеньям в ресторане «Зу Лейк» Иванов проводил традиционные вечера русской песни.

В течение многих лет В.А. Иванов занимал должность председателя «Общества русских эмигрантов в Южной Африке». Он создал иконы для домовой церкви святого Владимира и для часовни в «Русском доме», созданном в Йоханнесбурге в конце 1960-х. «…Будучи одновременно певцом и художником, благодаря своему веселому нраву, [Иванов] был душой русских собраний, на которых всегда пел русские песни, аккомпанируя себе на гитаре», — вспоминал о. Алексей Чернай.

Об отношении В.А. Иванова к Советской России можно судить по сборнику «Вторая мировая война в карикатурах», куда вошли его рисунки, появившиеся на страницах «Ди Фадерланд» в 1939-1945 гг.77. Иванов не видел существенной разницы между Сталиным и Гитлером, обвинял СССР в агрессии против Польши и прибалтийских республик, а на исходе войны горько сожалел о доминировании Советского Союза в Восточной Европе. Он призывал Великобританию и США отказаться от слишком тесного сотрудничества с Россией и убеждал читателей не доверять коммунистам. Ни в одной из приведенных в сборнике карикатур не прослеживается ни малейшей симпатии к Советской России или Красной Армии. На иллюстрации, посвященной самому тяжелому периоду Сталинградской битвы, художник изобразил Россию в виде огромного, грозного медведя, отбивающегося от германского орла. Очевидно, по мысли художника, ни та, ни другая сторона не должна была вызывать сочувствие у читателя газеты.

Третьим солистом хора русской церкви в Йоханнесбурге был Николай Львович Краснокутский, владевший в этом городе магазином антиквариата и ювелирных изделий. Его отец, нотариус Лев Николаевич Краснокутский (1875-?) был женат на внучатой племяннице Л.Н. Толстого Елизавете Николаевне Нагорновой (1875—?). Николай Львович, бывший студент медицины в Московском университете, после революции провел несколько лет в Эстонии, потом жил в Германии, откуда в 1951 году вместе с семьей переселился в Южную Африку.

Обязанности чтеца во время богослужений выполнял доктор биологических наук Борис Иванович Балинский (1905-1997) — один крупнейших эмбриологов мира, основоположник электронной микроскопии на Африканском континенте. Бывший заместитель директора Зоологического института Академии наук Украинской ССР, автор ряда монографий, Балинский покинул Советский Союз в годы Великой Отечественной войны вместе с отступавшими немецкими частями. В Южную Африку он с семьей переехал в 1949 г. из Великобритании.

Борис Иванович первым из южноафриканских биологов использовал в своих исследованиях электронный микроскоп. Профессор Балин ский написал более сотни научных работ и несколько монографий по экспериментальной эмбриологии и энтомологии. Его учебник «Введение в эмбриологию», увидевший свет в 1960 г., стал самым популярным в мире учебником по этой отрасли биологии и выдержал семь изданий на английском, два — на японском и на итальянском и одно — на испанском языках.

В 1954-1973 гг. Борис Иванович заведовал кафедрой зоологии в Вит- ватерсрандском университете, одном из лучших в стране83. В 1965-67 гг. он также занимал должность декана факультета естественных наук этого университета. Сын Бориса Ивановича, Иван Борисович Балинский (1934-1986), выпускник Витватерсрандского университета, продолжил дело отца. С середины 1970-х он заведовал кафедрой зоологии в Университете штата Айова.

Секретарем церковного совета в 1950-е гг. был горный инженер Владимир Александрович Швецов (1903-1973), один из первых русских эмигрантов послереволюционной волны, получивших южноафриканское гражданство. Его родители еще до революции поселились в Харбине. В начале 1920-х Владимир Александрович поехал учиться во Фрайбергскую горную академию. Здесь, в Германии, он познакомился со своей будущей женой, баронессой Ниной Александровной фон Раден (1912-?), родной сестрой Софьи Александровны85.

Владимиру Александровичу была предложена работа на золотоносном месторождении в Южной Африке, и в 1935 году Швецовы переехали в эту страну. Через несколько лет семья перебралась в Йоханнесбург, где Владимир Александрович занялся частной инженерной практикой. Его жена Нина Александровна начала деловую карьеру. В 50- 60-х годах она работала директором нескольких южноафриканских компаний86.

Среди прихожан о. Симеона были известный в Йоханнесбурге гомеопат Татьяна Ивановна Харди (Соколова; 1895-1961); издатель экономического журнала Борис Гаврилович Кошелев (1903-1977)87, выпускник Русского кадетского корпуса в Сараево, эмигрировавший в ЮАС из Бельгии; владелец оружейного магазина Николай Львович Яле (род. в 1922 г.), приехавший в Южную Африку из Испании в начале 1950-х; топограф Александр Феофанович Столяренко (1893-1977), капитан Генштаба Российской императорской армии.

Самыми пожилыми членами прихода были баронесса Евгения Николаевна Кандыба-Каульбарс (1879-1963), дочь составителя первых российских карт Австралии, Южной Америки, Африки, Аравии, удостоенная Николаем II золотой медали за самоотверженную работу в качестве сестры милосердия во время русско-японской и Первой мировой войны; баронесса Ксения Романовна Фредерике (1882-1963), чей сын Всеволод Михайлович (1915-1988) возглавлял корпункт агентства «Франс Пресс» и Южной Африке»; и Елизавета Леонидовна Миллер (1884-1970), сестра переводчика «Божественной комедии» Михаила Лозинского и жена юриста Владимира Анатольевича Миллера (1885-1958), многолетнего Председателя Союза русских адвокатов во Франции.

При русском приходе было организовано церковное сестричество, которое вело благотворительную работу, устраивало вечера, лотереи, помогало малообеспеченным членам прихода, собирало средства для помощи православным монастырям в зарубежье. В деятельности церковного сестричества участвовала жена настоятеля, Маргарита Павловна (1894-1974), удостоенная за свои труды в Южной Африке благословенной грамоты от главы РПЦЗ — митрополита Анастасия.

Летом 1953 г. при церкви св. Владимира открылась воскресная школа, которая к концу десятилетия «охватила почти всех русских детей и подростков». С. Стариков преподавал Закон Божий, а его жена — русский язык. «Трудность на первых порах заключается в том, — писал настоятель, — что часть детей не говорят даже по-русски, и приходится по началу давать объяснения по-английски». Община также планировала создать в Йоханнесбурге собственный дом для престарелых и приобрела для этих целей участок земли.

По церковным праздникам русская церковь проводила торжественные богослужения в англиканском кафедральном соборе Йоханнесбурга. Вот как описывает С. Стариков рождественское богослужение в Южной Африке:

«Непривычно встречать Великий Праздник среди чужой природы! Закроешь глаза, и невольно картины встают зимнего пейзажа, „настоящей» елки… А тут еще неполадки: вследствие распространившейся болезни (полиомиелит) запрещены скопления детей и школьные елки… Все-таки постарались сделать так, чтобы русского человека вернуть хотя бы в воспоминаниях к прекрасному прошлому… Великое Повечерие, на котором умело и прекрасно читал наш чтец, проф. местного университета Б.И. Балинский, перешло в литургию и торжественную утреню. По окончании службы сестричество роздало для всех русских детей рождественские пакеты-подарки с прекрасно выполненными большими пряниками-Дедами Морозами, затем сербы и гости-русские перешли в соседнее с церковью зало, где начался древний сербский ритуал рождественского дуба».

Таким образом, христианские праздники, устраиваемые приходом, были «русско-сербскими», включавшими в себя ритуалы и обычаи, характерные для обоих народов. Тесная связь этих общин сохранилась вплоть до середины 1990-х годов.

«Прекрасное прошлое» для русской общины Южной Африки ассоциировалось, помимо прочего, с монархией, что соответствовало настроениям, господствовавшим в Русской зарубежной церкви. Ежегодно 17 июля приход отмечал День скорби по царской семье. «Все было облачено в черный цвет, среди которого ярко выделялись белые южноафриканские цветы, — писал настоятель об одном из таких богослужений. — По окончании божественной литургии протоиереем Симеоном Стариковым было сказано слово, посвященное священной памяти убиенного Императора Николая II Александровича и Его Августейшей семьи, и была совершена панихида. Было умилительно видеть, как в далекой от родного Урала стране стоит коленопреклоненный народ… В единодушной молитве прошла панихида, и долго еще народ не расходился из храма».

Настоятель русского православного прихода время от времени совершал поездки по стране, по нескольку недель проводил в Кейптауне и Дурбане, где устраивал богослужения для местных русских эмигрантов. Иногда о. Симеон посещал русских, живших в странах Южной, Восточной и Центральной Африки. Например, осенью 1956 года о. Симеон совершил миссионерскую поездку по Бельгийскому Конго, Южной и Северной Родезии.

Невозможность регулярных поездок по стране и региону объяснялась скудостью средств и немногочисленностью русской общины ЮАС. «Невозможно посещать одиночек и живущих на далеких расстояниях друг от друга русских, недоступно по материальным условиям, — говорилось в отчете отца Симеона о приходском собрании 1955 года. — …Общение часто ограничивается перепиской по духовным вопросам, посылкой литературы, иконок, получением помянников для молитв и принесения Бескровной жертвы за живых и мертвых, и т.д… Но большие скопления посещаются… Из близких городов (Претория) и пригородов люди сами приезжают для молитв и треб».

Служение отца Симеона была высоко оценена синодом Русской православной церкви за границей, который в 1955 г. наградил настоятеля «за его ревностную и самоотверженную деятельность вдали от духовных центров и в тяжелых условиях Африки».

Из-за болезни сердца о. Симеон был вынужден покинуть ЮАС во второй половине 1958 года. По прибытии в США он был назначен настоятелем прихода Воскресения Христова в Санта-Барбаре. Здесь он провел успешную кампанию по сбору средств на строительство первого в этом городе русского храма. О. Симеон скончался в сентябре 1974 г., но церковь в Санта-Барбаре была возведена еще при его жизни.

По материалам книги Б.М. Горелика

«Российская иммиграция в Южную Африку: вчера и сегодня».